Курс юаня непременно стабилизируется

    Начиная с августа текущего года наблюдалось снижение курса юаня по отношению к доллару и резкое падение фондового рынка Китая в «черные» понедельник и вторник. Это также стало причиной падения валют ряда стран по отношению к доллару и поледовавшего вслед за этим падения рынка первичной продукции. В последнее время немало критики прозвучало в адрес Китая с обвинениями в провоцировании «валютной войны». Рост индекса ожиданий дальнейшего резкого падения юаня и сокращение процентных ставок и норм обязательного резервирования по мнению некоторых участников рынка можно рассматривать в качестве возможных факторов увеличения давления девальвации юаня. Очевидно, что спекулятивная валютная атака, преследующая цель добиться обвала курса юаня, сейчас набирает обороты.

    Умеренная девальвация юаня

    При всем при том, с учетом годового средневзвешенного курса, начиная с 1997 года, уже 17 лет подряд наблюдается рост курса китайского юаня по отношению к доллару США – с 8,2898 юаня за доллар в 1997 году до 6,1428 юаня за доллар в прошлом году. Падение юаня – лишь проявление закономерностей маркетизации механизма формирования курса юаня. Вместе с тем, нынешнее регулирование курса китайской национальной валюты юаня происходит на фоне значительной девальвации евро, японской иены, а также валют развивающихся рынков, произошедшей в прошлом году, в частности, евро подешевел к доллару на 18%, иена - на 18%, фунт – на 9%, австралийский доллар – на 23%，канадский доллар – на 18%，корейская вона – на 12%，рубль – на 40%，бразильский реал – на 34%，рупия – на 6%. В сравнении с этим девальвация юаня представляется умеренной. Поэтому роль «провокатора» валютной войны Китаю приписать никак нельзя.

    В настоящее время резкая девальвация недолларовых валют, особенно девальвация валют развивающихся рынков по отношению к доллару – лишь неизбежный результат реализации программы «количественного смягчения» (quantitative easing), которую проводили фактически все ведущие центральные банки США и других западных стран в 2009-2010 гг. Эти действия в то время расценивались как попытка спровоцировать «валютную войну». На самом деле, самый крупный удар был нанесен не во время ослабления контроля центральных банков западных стран за денежной массой, т.е. на первом этапе этой «валютной войны», а на втором этапе – когда Запад возобновил жесткую монетарную политику. Если нынешнее колебание валютных курсов и можно назвать «валютной войной», то эту «бомбу замедленного действия» центральные банки Запада заложили несколько лет назад и они же должны нести за это ответственность.

    У Китая нет оснований провоцировать девальвацию

    Если окинуть взглядом весь рынок в целом, мы можем увидеть, что никаких экономических оснований для постоянной значительной девальвации юаня нет, и у Китая нет причин провоцировать конкурентную девальвацию валют. Таким образом, обменный курс юаня должен стабилизироваться и он неизбежно стабилизируется.

    Никаких экономических оснований для постоянной заметной девальвации юаня нет, можно утверждать это не только потому, что хотя и произошло снижение темпов прироста китайской экономики по сравнению с предыдущим годом, но все же они были намного выше, чем в других странах. Но и потому, что в Китае по-прежнему сохраняется активное сальдо торгового баланса, объем прямых иностранных инвестиций также находится на высоком уровне. Кроме того, финансовое состояние страны и ее внешний долг выглядят лучше, чем у многих других ведущих экономических держав.

    Наряду с этим, рассматривая проблему не только в средне- и краткосрочном, но и в долгосрочном аспекте, следует упомянуть, что китайское руководство не имеет никаких оснований стимулировать резкую девальвацию юаня и конкурентную девальвацию валют. Причина этого заключается в том, что в краткосрочной перспективе резкая девальвация юаня может только ухудшить структуру активов и пассивов китайских предприятий, у которых имеется долларовая задолженность. Кроме того, те компании, которые смогли получить кредит в долларах по низкой процентной ставке на международных финансовых рынках, являются наиболее надежными, среди них есть немало таких, которые занимают лидирующие позиции в отрасли, таким образом, если у этих компаний ухудшится структура активов и пассивов, то, несомненно, по национальной экономике будет нанесен серьезный удар. Нереально, чтобы Китай по собственной инициативе стремился к подобному финалу.

    В долгосрочной перспективе, если в Китае неоднократно повторится ситуация типа «кризисные потрясения на финансовых рынках – резкая девальвация юаня», то это будет означать, что в Китае после ускоренного экономического развития начинается застой. Именно такая ситуация будет для страны неблагоприятной и руководство Китая уже давно старается всеми силами избежать ее.

    Наряду с этим, после того, как с 1997 г. по первое полугодие 2015 г. курс юаня по отношению к доллару рос 17 с половиной лет подряд (по средневзвешенному годовому курсу), умеренная девальвация действительно поможет ослабить давление на компании-экспортеры, но Китай не надеется на то, что удастся увеличить экспорт товаров с помощью девальвации национальной валюты. Учитывая вышеизложенное, а также то, что в настоящее время спад объема экспорта произошел на фоне глобального спада торговли, можно заключить, что в этом случае надеяться только на самих себя невозможно.

    Поскольку развивающиеся рынки занимают важную позицию в китайской внешней торговле, Китай не проявляет интереса к конкурентной девальвации валют, так как экономика многих развивающихся рынков в значительной степени зависит от первичной продукции, а конкурентная девальвация валют будет равнозначна нарушению потребностей зарубежных рынков. Точно так, как демонстрирует в последнее время ситуация на рынке, когда неблагоприятный внешний экономический фон и девальвация юаня оказывают еще более сильное негативное воздействие на экономику стран-экспортеров первичной продукции и курсы их национальных валют. Таким образом, конкурентная девальвация валют на самом деле значительно ограничивает для Китая внешний спрос.

    Если отнести к развитым странам и регионам Японию, ЕС, Швейцарию, Норвегию, Финляндию, США, Канаду, Австралию, Новую Зеландию, а остальные страны – к развивающимся рыкам, то в общем объеме внешнеторгового оборота Китая, который равен 3 трлн 642 млрд 100 млн долларов, на долю развивающихся рынков прийдется 56,9%, что составляет 2 трлн 74 млрд долларов, а на долю развитых стран и регионов – 1 трлн 568 млрд 100 млн долларов; экспорт Китая составил 1 трлн 898 млрд 600 млн долларов, в том числе в развитые страны и регионы – 905 млрд 900 млн долларов, на развивающиеся рынки – 992 млрд 700 млн долларов, доля которых равна 52,3%; импорт Китая составил 1 трлн 743 млрд 500 млн долларов, в том числе из развитых стран и регионов – 673 млрд 200 млн долларов, с развивающихся рынков – 1 трлн 70 млрд 300 млн долларов, доля которых составила 61,4%. Учитывая все изложенное, можно увидеть, что доля развивающихся стран как в общем объеме внешнеторгового оборота, так и в объеме экспорта и импорта Китая превысила 50%. Кроме того, в последние годы, при замедлении экономического и торгового роста Китайское руководство приняло такие меры, как стимулирование импорта и создание зон свободной торговли.

    Бегство капитала не сможет дестабилизировать обстановку

    Китай способен в основном сохранить стабильность курса национальной валюты под давлением спекулятивных валютных атак. Не только благодаря наличию у Китая валютных запасов в размере примерно 4 трлн долларов, позволяющих Китаю как никакой другой стране сохранять уникальную способность поддерживать на стабильном уровне курс национальной валюты, но и потому, что масштабы финансовых активов Китая огромны, паническое и спекулятивное бегство капитала никак не сможет дестабилизировать общую ситуацию, тем более у властей и центральных банков других основных субъектов экономики тоже есть сильное внуреннее побуждение инициативно координировать свои действия с Китаем.

    Масштабное бегство капитала – одна из главных причин резкой девальвации валют развивающихся рынков. Как свидетельствуют аналитические выводы международной страховой группы Aegon (Нидерланды), по состоянию на конец июля, за 13 месяцев, общий объем утечки капитала из 13 самых крупных развивающихся рынков составил 940 млрд 200 млн долларов, что почти в два раза больше, чем за три квартала во время мирового кризиса 2008-2009 гг., тогда общий объем утечки капитала составил 480 млрд долларов. Для малых экономических субъектов такое масштабное бегство капитала стало достаточно сильным ударом, приведшим к резкой девальвации их валют. Однако у Китая масштабы финансовых активов настолько велики, что бегство капитала в объемах, достаточных для того, чтобы вызвать резкое обесценивание юаня, может поднять курс доллара и цены активов США. Это не только сделает «бегство капитала» или «бегство в доллар» невыгодным, но и наоборот повысит риски, а также нанесет сокрушительный удар по реальному сектору экономики и финансовому рынку США.

    После ипотечного кризиса США начали проводить реиндустриализацию страны, добившись определенных результатов. С 2011 по 2013 гг. темпы увеличения экспорта в США превысили рост импорта: экспорт соответственно увеличился на 6.9%、3.3% и 3.0%, импорт – на 5.5%, 2.3% и 1.1%. Если возникает ситуация, когда масштаб ввоза капитала в США слишком велик, рост курса доллара становится чрезмерным, что может нанести сокрушительный удар по конкурентоспособности производственной отрасли страны. Есть сомнения, что власти США хотели бы видеть этот результат? Поскольку Европа нуждается в инвестициях из Китая и в китайском рынке, чтобы избавиться от экономического спада, ее руководство не пыталось винить во всем китайскую экономику, и даже наоборот, канцлер ФРГ Ангела Меркель, президент Франции Франсуа Олланд и многие главы стран ЕС выразили уверенность в перспективах развития китайской экономики.

    Одновременно, в связи с тем, что волнение на китайском рынке вызвало большой резонанс на глобальном рынке, такие относительные преимущества Китая в глобальной экономической системе как системная важность и стабильность на макроэкономическом уровне вышли на первый план. Если раньше многие не понимали в полной мере системной важности китайской экономики в глобальной экономической системе, то сейчас, после нынешнего потрясения, большинство участников рынка осознало ее. По результатам опроса известного американского кабельного и спутникового телеканала новостей бизнеса Си-Эн-Би-Си（Consumer News and Business Channel，CNBC）, по состоянию на 9:47 утра 27 августа по пекинскому времени доля респондентов, обращающих внимание на действия ФРС, составила 45%, а тех, кто следил за деятельностью Центрального банка Китая – 55%. Результаты данного опроса в определенной степени могут отражать мнения и настроения участников рынка.

    В глобальных масштабах, временные курсовые колебания вряд ли повлияют на экономические перспективы развивающейся державы, наоборот, это может дать Китаю возможность проявить свое значительное влияние на мировую экономику, а также побудить правительство провести необходимые реформы. Стоит отметить, что определяюще влияние США на глобальную экономику проявилось именно после обвала фондового рынка США в 1929 году. «Новый курс» Ф. Д. Рузвельта позволил провести глубокие преобразования в целях преодоления последствий Великой депрессии, обеспечив повышение статуса США в системе мировой экономики и политики. Эта тенденция сохранилась даже во время кризиса, начавшегося в США.