ЧЖУ ТАОТАО по рассказу Ли Ша

    Беседуя с корреспондентом, Ли Ша сказала, что «в истории дипломатических отношений двух стран были разные периоды, отношения были то братскими, то враждебными»

    Мы предлагаем вам ее рассказ.

    Когда отношения были хорошими, я радовалась, когда они портились, мне было очень горько и тяжело на душе. Ныне Китай и Россия дружат, и мне это очень приятно. Надеюсь, что китайско-российские дружественные отношения сохранятся надолго.

    Интернациональная любовь

    В конце 1930 г. Ли Лисаня направили на учебу в Москву. Когда мы с ним впервые встретились, он не произвел на меня особого впечатления, мало говорил. Отмечая годовщину Октябрьской революции, он пригласил меня и многих китайских друзей к себе в гости. За столом он с жаром говорил с друзьями, улыбался. Хотя я не понимала китайского языка, но сердцем чувствовала его влияние на окружающих людей... Вскоре наши любовные отношения определились.

    В начале февраля 1936 г. в жилконторе ведомственного жилого дома Московского Коминтерна мы зарегистрировали наш брак. Свадьба была очень простая, в ней участвовали чуть более десяти друзей, в том числе Чэнь Юнь, жена и дочь Цюй Цюбо. По советской традиции, выйдя замуж, жена получает фамилию мужа. Поэтому Лисань дал мне настоящее китайское имя – Ли Ша. В 1943 г. в Москве родилась наша старшая дочь Инна (Ли Иннань).

    В 1945 г. состоялся 7-й съезд КПК, на котором Ли Лисаня вновь избрали членом ЦК КПК. Когда он сообщил мне об этом, я обрадовалась и одновременно забеспокоилась. Это означало, что ему предстоит вернуться на родину. 20 сентября 1946 г. я получила письмо от мужа из Харбина, в котором он писал, что в Северо-Восточном Китае будет война и нам с дочерью надо немедленно выезжать в Китай. Спустя десять дней пути, мы с Инной приехали в Харбин. В 1948 г. родилась наша вторая дочь – Ляля (Ли Ялань). Спустя три года, в марте 1949 г., мы всей семьей переехали из Харбина в Пекин...

    Провозглашение Республики

    И вот наступил знаменательный день. Погода, как и предполагалось, выдалась великолепная. Небо было безоблачно синим, солнце сильно припекало. Мы заблаговременно выехали из дома. Детей с няней и бабушкой еще накануне завезли в гостиницу «Пекин», из окон которой они могли смотреть на торжественное прохождение войск и красочные колонны демонстрантов.

    На площади Лисань оставил меня, чтобы подняться на верхнюю правительственную трибуну над воротами императорского дворца. А мое место было внизу, на левой гостевой трибуне, где находились не очень многочисленные иностранные гости, в том числе и советские, например, известные советские писатели А. Фадеев, К. Симонов.

    Ровно в десять часов утра мэр города Пекина Пэн Чжэнь объявил о начале церемонии. К микрофону подошел Мао Цзэдун. Своим мощным голосом с резким хунаньским акцентом он произнес краткую речь, оповестив о провозглашении Китайской Народной республики. Он нажал пусковую кнопку, и в центре площади взвился 5-звездный красный флаг только что родившегося государства.

    С восточной стороны видны были воинские части, готовые вступить на площадь, а за ними – демонстранты. Незабываемым стало для меня это зрелище – прохождение войск перед трибунами. Никакой парадной вышколенности. Бойцы шли в своих стираных-перестиранных гимнастерках, в обмотках на ногах и матерчатых тапочках. Ряды не всегда были стройными – солдаты, привыкшие к сражениям, плохо держали шаг. Но разве это имело значение? Я понимала, что они ведь недавно оставили окопы, и их гимнастерки, наверное, еще сохранили запах порохового дыма. Это впечатляло и волновало.

    Пехота прошла, и по площади поползли лязгающие гусеницами танки, скорее, танкетки – тяжелых танков не было. А за ними самоходные орудия, бронемашины. Вся эта военная техника японского или американского производства была трофейной, захваченной в боях, а теперь подремонтированной и подкрашенной. В завершение церемонии над площадью пролетели самолеты, несколько звеньев. Немного, но все же...

    Парад закончился, и на площадь стали вливаться колонны демонстрантов, поднимая вихрь разноцветных шелковых полотен в руках у танцующих «янгэ» под дьявольский ритм барабанов и гонгов. В Москве я много раз была на демонстрациях, но такого колоритного, необычного зрелища никогда не видела.

    Сегодня, оглядываясь назад, на те 60 лет, я все вижу четко, как будто это было вчера, но только еще лучше понимаю глубочайшее значение того исторического дня.

    Любимое дело – преподавание русского языка

    Преподавать и воспитывать талантов – мое любимое дело, конкретно сказать, преподавание русского языка. С первых лет работы в Харбине меня всегда привлекало обучение студентов русскому языку. С чистой совестью говорю: в течение 50 лет я усердно и старательно работаю, и обливаюсь потом, и радуюсь. За это дело я борюсь больше половины моей жизни и сосредоточила все мои душевные силы.

    Моя работа преподавателя началась с Харбинской высшей специальной школы русского языка (теперь называется Институт русского языка Хэйлунцзянского университета). Если короткие два года работы в Харбине являются начальным периодом моего преподавания русского языка, то в течение десяток лет работы в Пекинском университете иностранных языков (Бэйвай) повысился мой уровень преподавания. Я вела разные дисциплины: преподавала русскую фонетику для студентов первого курса, разговорную речь на втором курсе, интенсивное чтение на русском, литературу и русскоязычный перевод в аспирантуре, а также преподавала на курсах повышения квалификации преподавателей русского языка.

    Работала в Бэйвае до 1996 г., а потом неожиданно заболела и перестала преподавать. Благодарю профессора Ван Цзяфэя, других преподавателей и студентов института русского языка. Именно они вовремя позвонили в больницу Бэйвая, и вскоре врачи оказали мне скорую помощь. Благодаря тому, что меня вовремя спасли, я избежала беды, но вернуться к преподаванию уже не смогла.

    В 1997 г. в Пекине коллеги отметили 50-летие моей преподавательской деятельности. Празднование было торжественным, а атмосфера дружеской и теплой, долго звучали искренние поздравления. Я была рада повстречаться со многими старыми друзьями, студентами и коллегами. Представители моих вьетнамских учеников прилетели из Ханоя в Пекин, чтобы поздравить меня.

    Разница в обычаях и национальных характерах

    Осенью 1946 г., в первый день нашего приезда в Харбин я столкнулась со многими неожиданностями. Я на деле почувствовала, что я за границей, попала в совершенно незнакомую среду и жизнь. Существовал не только языковый барьер, я узнавала много нового.

    В 1949 г., когда провинцию Хунань (юг Китая) еще не освободили, Ли Лисань пожелал, чтобы его мать приехала в Пекин. Я подумала, что это хорошая идея, и с радостью согласилась. Однако при встрече матери с сыном я была очень удивлена: разлука их была такой долгой, а встреча прошла тихо, спокойно. Я на себе испытала различия в характерах народов двух стран: китайцам не свойственно бурное проявление чувств, они сдержанны. Это относится ко всем китайцам без исключения, включая даже тех, кто жил за границей и мыслил по-новому, таких например, как Ли Лисань.

    У каждой нации есть свои оригинальные культурные обычаи и традиции, к которым привыкаешь не сразу, а постепенно. Приехала я в Китай, когда мне было тридцать, конечно, сохранила свои русские традиции и привычки, однако я очень полюбила и китайские обычаи и культуру. По характеру китайцы теплые, мягкие, разумные и уважают пожилых и стариков. Теперь я никогда не бываю одинока. У нас большая семья, вокруг меня часто собираются дети и внуки. Я счастлива, что обо мне заботятся две дочери. Китай стал моей «второй родиной».

    С 1978 г. в Китае наметились огромные перемены благодаря проведению политики реформы и открытости. Они тесно связаны с древней китайской цивилизацией. А моя судьба оказалась связанной с судьбой китайского народа.