В связи с недавними гуманитарными инцидентами, имевшими место в Китае, многие задаются вопросом, какая роль отводится в современном китайском обществе человечности и порядочности и является ли доброта врожденным качеством человека. Отставив в сторону абстрактные размышления, некоторые даже формулируют вопрос совсем просто: надо ли помогать попавшему в беду человеку? К сожалению, при всей кажущейся, с точки зрения общепринятой морали, очевидности положительного ответа, все вовсе не так однозначно. Гамлетовский «Быть или не быть?», похоже, решается проще.

    В последнее время в Китае с жаром обсуждают ряд событий, всколыхнувших все общество и заставивших содрогнуться от ужаса не только самих китайцев, но и чуть ли не все население Земного шара. В нашем стремительно развивающемся мире, «повернутом» на культе денег, прагматизме и утилитаризме, при котором основой нравственности выступает польза (она же служит и критерием человеческих поступков), доброта, сострадание и готовность прийти на помощь становятся рудиментами и не несут больше никакой ценностной нагрузки. Более того, как показывают отдельные примеры из социальной жизни, «эффект постороннего» (он же «эффект Дженовези») уже получил распространение в Китае: люди, ставшие свидетелями ЧП, преступления или насильственной акции, даже не пытаются оказать помощь пострадавшему. Причем, похоже, что они не просто лишены сострадания и гуманности, а знают нечто такое, что их удерживает от того, чтобы кинуться на помощь ближнему. Они знают, что эта помощь может обернуться против самого помощника. Виной тому отнюдь не всегда выступает такой феномен, как отсутствие закона, защищающего права и интересы того, кто оказал помощь. Однако, что еще более страшно, порой сами жертвы не прочь в своих собственных интересах «укусить» руку, которая первой протянула пострадавшему помощь. Поэтому даже те, в чьей душе при виде чужой беды рождается порыв помочь, в последнее время все чаще проходят мимо. А почему? Ведь это же ужасно! Да потому, что люди интуитивно пытаются избежать «проблем». Вы спросите, каких? Да таких, когда человеку, который помог по зову сердца, потом приходится нести материальную ответственность и даже отвечать перед судом в качестве виновного. Эти проблемы, – а их может оказаться у помогшего не мало, – являются всего лишь верхушкой айсберга. Айсберга огромных социальных противоречий, накопившихся в китайском обществе: мизерные пенсии, плохо развитая система медицинского страхования, традиция тратить все сбережения на единственного ребенка, который, даже вырастая, не перестает оставаться для его родителей «маленьким императором», – отсюда же и страх добровольного помощника «попасть на деньги»; к тому же прибавьте правовую незащищенность на рабочих местах, отсутствие достаточных гарантий со стороны закона и т.д.

    В обществе, в котором на первый план выходит крайний индивидуализм и корыстные личные интересы каждого индивидуума, мораль сводится к «минимуму» требований, а именно: нельзя умышленно покушаться на чужие жизнь, здоровье, имущество и свободу. Хуже того, царит моральный беспредел, и нравственным становится совет «Делай, что хочешь, но только не суйся в чужую жизнь!». Однако нельзя забывать, что культура не мыслима без выработанной системы запретов, строгого исполнения норм, установок и предписаний, которые в идеале должны касаться «всего и вся» и пронизывать абсолютно все аспекты и процессы человеческого общежития. На Западе система ценностей создавалась на основе христианской этики с присущим ей понятием «греха». Затем в жизни западного человека стал господствовать закон, направленный на защиту невинных. В Китае же издревле господствовал ритуал, поначалу сакрализованный, а позже заформализованный и потому утративший самую сердцевину нравственности и гуманного отношения к ближнему. Способность к состраданию и милосердию, о которых писал еще Мэн-цзы, диктовалась жесткой необходимостью соблюдать этот самый ритуал; в отношениях между людьми основной и непреложный акцент делался на соблюдении постулатов и норм ритуально-иерархического кодекса, т.е. на первый план выходили не нравственные ценности сами по себе, а именно традиционные этические предписания, согласно которым и осуществлялось социальное взаимодействие.

    В наши дни главная проблема душевного очерствения, а то и полного бесчувствия по отношению к страдающему, возможно, заключается в том, что традиционная иерархическая система почитания старших в семье, а также старших по возрасту или положению, изначально не подразумевает обязательного воспитания в человеке доброты, жалости, альтруизма, социальной активности, стремления совершать добрые дела, быть чутким и сердечно внимательным к любому человеку.

    Разумеется, ничто не может послужить оправданием тому, что случилось с 2-летней девочкой Юеюе. Оправданием собственного безразличия и равнодушия никак не может служить «неумение плавать» (в случае с помощью тонущему), «верность правилу, согласно которому никто не смеет вмешиваться в дела чужой семьи» (в случае уличного избиения мужем собственной жены), «невладение приемами шаолиньского “гунфу”» (в случае с задержанием преступника) или «отсутствие денег» (в случае с упавшей на улице старушкой, у которой, наверняка, нет страховки, и расплачиваться придется нам)...

    В поисках всех этих объяснений и оправданий мы только отдаляемся от корня проблемы. Почему китайцы стали равнодушными? Еще в древности китайские философы размышляли о сути человеческой натуры. Философ Сюнь-цзы считал, что человек по природе зол. Другой китайский философ – Мэн-цзы – провозгласил идею о том, что все люди рождаются добрыми, или, по меньшей мере, нравственно нейтральными, но воздействие порочных социальных факторов может привести к тому, что человек станет злым. Философ был убежден, что в стране следует создать атмосферу, при которой мораль разлита в воздухе, а нравственность, привитая с младенчества, побуждает людей без раздумья совершать добрые поступки. Хочу сказать, что всем нам очень хочется верить, будто в глубине души каждого человека живет добро, и – теоретически – нравственность должна выступать внутренним самоконтролем и врожденным мерилом поступков каждого человека. Однако, коль скоро надеяться на это не приходится, то на помощь утратившему ценностные ориентиры обществу должны прийти правительство и закон, которые попросту обязаны бросить все силы на создание определенной системы воспитания морально-нравственных ценностей, а к ней и свод законов, которые предписывают защиту интересов отзывчивых людей, готовых не щадя живота (и кошелька) своего прийти на помощь в беде; требуется создать систему поощрений и вознаграждений – пусть даже чисто символических – доброй инициативы и добрых поступков. Это позволит избежать ущерба «капиталу человечности» в социуме многовековой китайской цивилизации. Это означает, что государство должно на основе закона создать так называемый «ценностный посох», предназначение которого не сводится только к идее повышения качества жизни, или – в терминах китайской идеологии – формированию среднезажиточного, а затем и зажиточного общества.

    Все обозначенные выше проблемы нельзя объяснять теоретизированиями, посредством которых на китайский народ навешивается клеймо «равнодушия и бесчувственности». Эти проблемы характерны, скорее, для всех стран мира, в которых одновременно с быстрым социально-экономическим развитием происходит определенная «переоценка ценностей», и вместо прежней, традиционной, системы ценностей утверждается новая. Эти процессы протекают очень противоречиво, и потому наряду с механическим насаждением в обществе морально-этических общечеловеческих ценностей начинают распространяться и подменные ценности, которые стоят за популярными ныне рекомендациями типа «В большой семье не щелкай клювом», «Моя хата с краю, ничего не знаю», «Сам хватайся за доску, пускай другой тонет». Наблюдается всплеск нигилизма, равнодушия, отсутствия веры во что-либо и превозношение шкурных интересов. Известный российский социолог и культуролог Даниил Дондурей, например, также говорит о мировоззренческой катастрофе в России: «Отсутствие естественного чувства солидарности, элементарного сотрудничества, оголтелый эгоизм, а значит, и идущий за ним следом пофигизм расшатывают всю совокупность не только частных человеческих, но и социальных, любых других связей».

    В заключение хотелось бы вспомнить слова одной китаянки, произнесенные ею одним ранним утром 2000-го года: «Этот мир такой прекрасный! В сердце каждого человека живет любовь. И если, общаясь с другим человеком, мы всякий раз будем делиться с ним этой любовью, то весь мир наполнится красивыми людьми, потому что доброта делает людей по-настоящему красивыми». Эти слова были сказаны именно мне, не имевшей при себе мелочи на билет. Женщина не раздумывая протянула деньги водителю и купила мне этот билет. Когда я рассыпалась в благодарностях и пригласила ее позавтракать со мной, она выдала мне текст, приведенный выше... Доброта, возможно, и не спасет мир, но человечность – точно. Так что, давайте будем людьми! Сегодня поможете кому-то вы, а завтра помогут вам, именно этот круговорот добра в мире и есть залог нашего общего гармоничного будущего.