Эта тончайшая шелковая субстанция, идущая от человека к человеку, от сердца к сердцу, думаю, не уступает по значению Шелковому пути, который решает задачи грандиозного масштаба. Мягкая, но прочная сила искусства несет в себе мощный заряд народного интеллекта, самобытного национального взгляда на мир и на самих себя. Знакомство, а если случится, и восхищение увиденным и услышанным открывают пути для взаимообогащения культур, углубления взаимного интереса .

    Искусство творится талантом человека. Творчество юного начинающего, а со временем великого мастера традиционного китайского театра Мэй Ланьфана открыло миру психологическую глубину и эстетическое своеобразие исполнительской культуры национального театра. Его искусство питалось от корней традиции, но было обращено к чувствам своих современников, не могло не привлечь особое внимание. Увидев игру Мэй Ланьфана, К.С. Станиславский, восхищенный его мастерством, заметил, что только о руках этого актера можно написать целую поэму. Советский кинорежиссер, создатель всемирно известной ленты «Броненосец Потемкин» Сергей Эйзенштейн свою статью-размышление «Об эстетике китайского театра» посвятил Мэй Ланьфану – «Чародею Грушевого сада».

    В далеком 1964 году, будучи аспиранткой Института Востоковедения АН СССР, я впервые приехала в Китай на стажировку. Моей темой были китайский традиционный театр, пекинская музыкальная драма. В театральном институте нам читали лекции по истории театра. А время для театрального искусства наступало трудное: надвигалась «культурная революция». И все же мне старались помочь во всем. Я работала в читальных залах библиотек, мне организовали посещение школы, где педагоги – старые мастера сцены – обучали детей азам будущей профессии. Я увидела, как обучают искусству актерского грима, умению носить сценический костюм, как осваивают вокальную технику. Это были «мои университеты», которые заложили основу профессии на всю жизнь. Но самое главное, после чего пришло не только знание, но и любовь – это посещение театра, где я застала старых мастеров в традиционном репертуаре, окунулась в атмосферу зрительного зала, чутко откликающегося на актерское исполнение. Видя спектакли, убеждаешься в неиссякаемом воздействии культурной традиции, которая учит, дает знания и отдохновение, питает силы идти по жизни, дарит радость передачи опыта поколений своим детям.

    Прошли годы. С тех пор в Советском Союзе и в России побывали многие художественные и театральные коллективы. Мы увидели и восхитились мастерством молодых исполнителей пекинской музыкальной драмы. Запомнились потрясающая по технике исполнения и психологическому рисунку пантомима «На перекрестке трех дорог». Блистательны по батальному искусству были «Переполох в Небесном дворце» и «У Сун убивает тигра». Большим патриотическим содержанием был наполнен спектакль по пьесе «Му Гуйин ведет войска». Запомнилась также драма о судьбе простого человека «Судьба рыбака» и др. Мы познакомились с музыкальными коллективами, представленными молодым поколением композиторов и музыкантов, которые привлекли внимание российских исполнителей и музыковедов. Мы также по достоинству оценили искусство мирового уровня китайских цирковых артистов.

    Еще мне хотелось бы вспомнить о встрече с китайским театром в Москве в 2007 году. Тогда на гастроли приехал знаменитый кукольный театр из города Цюаньчжоу (пров. Фуцзянь), почитающийся как «Национальное достояние». Известно, что искусство кукольного театра имеет в Китае древние традиции. Первая театральная кукла появилась в III в. до н. э., в эпоху Хань. Именно куклы были первыми «учителями» живого актера. И лишь с обретением подлинного мастерства образцом для кукольного театра стал актер.

    Меня пригласили на спектакли, чтобы затем побеседовать и написать о традициях и мастерстве кукольных актеров, точнее, о кукловодах – подлинных мастерах своего искусства (что было сделано и опубликовано в нашей и китайской печати).

    Китайская труппа привезла обширный репертуар, но зрителей прежде всего поразила постановка комедии Н. В. Гоголя «Ревизор». Действие пьесы было перенесено в старый Китай, что расширяло смысл происходящего и вовлекало зрителей в активное сопереживание, вызывая смех и аплодисменты в известных всем сатирических картинах гоголевского сюжета. Нельзя не сказать о высочайшем мастерстве артистов-кукловодов, каждый из которых управлял более чем 30 нитями. Куклы двигались, поразительно точно имитируя пластику живого актера. Восхищение вызвал весь ансамбль, включая оркестр: музыканты сопровождали театральное действие и сольные партии актеров. Литературным руководителем гастролей был известный ученый, профессор Сямэньского университета Чэнь Шисюн, с которым меня связывает давняя дружба. За эту постановку коллектив театра у себя на родине получил Государственную премию.

    Не менее интересными были и другие гастрольные спектакли, показанные тогда в Москве. На сцене предстали яркие народные праздники, которыми славится китайская история. Щедро, не без юмора открывая свое сердце, мир чувств и увлечений простых людей, наш сосед становился ближе и понятнее, побуждая на ответные шаги и в жизни, и в искусстве.

    В сентябре прошлого года вместе со своим мужем, советником Международной конфуцианской ассоциации, президентом Русского конфуцианского фонда профессором Л. С. Переломовым я приехала в Пекин. И первым желанием было увидеть спектакли в театре имени Мэй Ланьфана – главной резиденции труппы театра Северной Куньцюй. Для меня как историка традиционного театра это представляло особый интерес. Известно, что Куньцюй, начиная с XVI века – времени бурного расцвета традиционного театра – из местного стал одним из ведущих театров страны. Обширный репертуар, высокий уровень мастерства артистов оказали огромное влияние на становление пекинской музыкальной драмы. Впоследствии именно пекинская опера стала эталоном традиционного театрального искусства. Но и по сей день труппа Куньцюй не утратила своих лидирующих позиций на театральном Олимпе. Я убедилась в этом, наблюдая, как непросто попасть на спектакли этого театра из-за большого наплыва желающих. Сюда идут и молодой зритель, и заядлые театралы, а бабушки и дедушки ведут своих внуков.

    Для меня посещение театра обернулось неожиданным предложением. Недавно труппа Куньцюй побывала на гастролях в Якутии, где и созрело обоюдное решение обменяться репертуаром. Китайская сторона предложила знаменитую «Пионовую беседку», которая принадлежит кисти Тан Сяньцзу (1550–1616) – его называют китайским Шекспиром. Как часть пьеса входит в текст драмы «Прогулка по саду, или Прерванный сон». Этому периоду посвящена одна из моих книг.

    Четыре драматургических произведения автора составили цикл «Четыре сна в Линчуани, или Четыре сна из Зала прекрасного чайного куста». Так, по традиции, пишущая китайская элита давала название месту творческого уединения. Иероглиф «сон» включает в свое семантическое поле и слово «мечта». Это вполне созвучно нашим размышлениям о дальнейших путях и надеждам на будущее. В ответ россияне предложили свой шедевр – произведение якутского героического эпоса Олонхо о красавице «Куо Светлолицей». Так встретились две художественные традиции, в центре которых жизнь и высокие чувства человека, понятные для каждого во все времена. Сейчас в Китае приступили к переводу весьма объемного текста Олонхо. Мне было предложено написать предисловие к тексту, который я недавно отправила в Пекин.

    Все сказанное – свидетельство связующей роли не просто шелковой нити, а великого Шелкового пути, открывающего необозримое пространство для взаимного творчества и сближения.