Со дня мирного освобождения Тибета уже прошло 60 лет. За это время в Тибете произошли грандиозные перемены: там было упразднено крепостничество, а сам район встал на рельсы быстрого развития, характеризующегося процветанием и гармонией. С социально-экономической точки зрения, произошедшие за период после мирного освобождения и заканчивая нашими днями перемены являются беспрецедентными в истории Тибета.

    Как нам следует относиться к этим переменам? Какая тенденция развития вырисовывается в процессе бурных изменений в ТАР? Чтобы получить ответы на данные вопросы, наш корреспондент взял эксклюзивное интервью у Таньдзиня Лхуньджуба – замдиректора Социально-экономического института при Китайском научно-исследовательском центре по изучению тибетологии.

    «За прошедшее после 1951 г. время в Тибете произошли огромные перемены, аналогов которым не было с 1640 г.», – так кратко охарактеризовал Таньдзинь Лхуньджуб общую ситуацию в области социально-экономического развития в ТАР. Начиная с середины 17-го в. в Тибете установился феодально-крепостнический режим в условиях единства светской и духовной власти во главе с Далай-ламой, и такой режим оставался неизменным на протяжении 300 лет. «С точки зрения тибетцев, тогдашние тибетские власти олицетворяли собой религиозно-политическую форму правления, в которой как политическая, так и духовная власть были сосредоточены в руках религиозных деятелей». Таньдзинь Лхуньджуб подчеркнул, что из-за теократической модели правления социальная структура тибетского общества носила закостеневшие формы, и между различными социальными классами и стратами не наблюдалось почти никаких признаков мобильности: потомки знати всегда относились к числу знати, а потомки крепостных крестьян всегда являлись крепостными крестьянами; такой феодально-крепостнический режим серьезно препятствовал социально-экономическому развитию Тибета. «Повысить свое социальное положение можно было, только став буддийским монахом высшего ранга, но такая возможность равнялась почти нулю».

    «Тибетское общество старого типа было почти нежизнеспособным, потому что отправной точкой и конечной целью всех начинаний была именно религия, и все общественное богатство тратилось именно на религиозные нужды. Таким образом, общество и экономика не могли нормально развиваться, а народные массы были лишены всех прав и свобод. При таком общественном укладе все изменения байкотировались, например, когда в Лхасе (административный центр ТАР) некий англичанин хотел открыть школу, чтобы обучать детей английскому языку, он столкнулся со множеством препятствий и барьеров, которые в конце концов свели идею на нет. Национальное правительство (гоминьдановское, 1926 –1949 гг.) также предпринимало попытки создать начальную школу, но потерпело неудачу: как уточнил Таньдзинь, хотя эта школа, в конце концов, была основана, подавляющее большинство школьников составляли вовсе не тибетцы, а ханьцы и хуэйцы. До 1951 г. такое положение вещей оставалось неизменным. Даже с точки зрения самых простых людей, тибетское общество до мирного освобождения Тибета было жутко отсталым и закосневшим, а основные права и законные интересы тибетского народа совсем не обеспечивались», – сказал Таньдзинь Лхуньджуб.

    В середине 20-го в. такое общество полностью изжило себя и больше не могло существовать в прежнем виде. «В 1951 г. в Пекине представители Центрального народного правительства Китая и местной тибетской администрации подписали “Соглашение между Центральным народным правительством и тибетским местным правительством о мирном освобождении Тибета”. Соглашение состояло из 17 положений, касающихся проведения ряда мероприятий по мирному освобождению и демократической реформы в Тибете. Это свидетельствовало о том, что тогдашнее тибетское правительство также осознало необходимость проведения демократических перемен в Тибете».

    После мирного освобождения Тибета в тибетском обществе произошли значительные изменения. Когда наш корреспондент спросил Таньдзиня Лхуньджуба, какие из изменений он считает наиболее ключевыми, тот в числе первых назвал именно плюрализацию тибетского общества.

    По словам Таньдзиня Лхуньджуба, до мирного освобождения Тибет находился в самоизоляции, форма организации тибетского общества была монополярной, а общественная мысль демонстрировала исключительное единообразие и отличалась ярко выраженным религиозным уклоном. В последнее время в тибетском обществе стала отчетливо проявляться тенденция плюрализации. «Плюрализация мировоззрения и общественной структуры в ТАР не может не вызывать удивления и восторга. С этой точки зрения можно даже утверждать, что сегодняшняя Лхаса ничуть не уступает Пекину и Шанхаю! То, какую живительную силу демонстрирует общественно-философская мысль даже в глухих районах ТАР, порой удивляет и меня. Однако, учитывая тесные связи между ТАР и внутренними районами страны, а также набирающую обороты и распространяющуюся даже в отдаленных уголках Земного шара тенденцию глобализации, эти заметные изменения в тибетском обществе вполне объяснимы».

    Таньдзинь Лхуньджуб считает, что рыночная экономика служит прочной базой и мощным движителем в процессе активизации мобильности тибетского общества. «Рыночная экономика не только способствовала развитию восточных и приморских районов Китая, но и оказала большое влияние на развитие ТАР». Раньше в Тибете жизнь знати и крепостных крестьян различалась как небо и земля, а теперь, благодаря рыночной экономике, в ТАР появились предприниматели, рабочие-мигранты с сельской пропиской и т.д. «Помимо того что в обществе благодаря всем этим разительным переменам произошло накопление определенных богатств, что касается социальной стратификации, то стала возможной горизонтальная и, что особенно важно, вертикальная мобильность – практически невозможная в обществе старого типа». Таньдзинь Лхуньджуб, который в свое время специально занимался проблемой тибетских рабочих из числа крестьян, отметил, что по мере развития некоторых городов ТАР, например Лхасы, многие тибетские пастухи и крестьяне стали находить работу в городах. С одной стороны, это способствует процветанию городов, а с другой стороны, неминуемо вызывает новые проблемы в области общественного управления. «Как бы то ни было, тибетское общество, которое раньше характеризовалось жестким консерватизмом и бескомпромиссной самоизоляцией, уже изменилось, и перемены эти налицо».

    Плюрализация тибетского общества проявилась не только в области социальной структуры общества и социального положения населения, но и в сфере общественной мысли. Таньдзинь Лхуньджуб привел следующий пример: «В последние годы общественная мысль в ТАР стала носить светский характер. Так, многие тибетцы, живущие в больших городах, больше не испытывают к религии такого глубокого уважения и благоговения, как их старшее поколение. Однако в то же время немало людей обращаются с призывом твердо отстаивать чистоту религии, четко разграничивая мирские и религиозные стороны жизни. В связи с этим, сегодняшняя духовная жизнь тибетского народа демонстрирует столкновение этих двух противоположных идей, что, несомненно, отражает углубляющуюся плюрализацию общественной мысли в ТАР».