ЖУРНАЛ «КИТАЙ»

ЛЕВ ТОЛСТОЙ И КИТАЙ

ЛИДИЯ СТЕЖЕНСКАЯ

Тема, указанная в заголовке этого обзора, на уровне монографии последний раз поднималась несколько десятков лет назад. В известной книге А. И. Шифмана «Лев Толстой и Восток» Китаю была посвящена отдельная глава. В рассматриваемой нами монографии тема представлена значительно уже (здесь нет буддизма и учения Мо-цзы), но рассмотрена она несравненно глубже, о чем свидетельствует внушительный объем издания. Книга была подготовлена Институтом Дальнего Востока при содействии Международной конфуцианской ассоциации (Пекин). Из вступительного слова председателя этой ассоциации китайского академика Тэн Вэньшэна мы узнаем, что инициатором исследования был покойный академик М. Л. Титаренко. Оба академика считали Толстого примером того, как, «оставаясь глубоко русским человеком», можно «уловить и принять сам дух и идеалы» других народов и других учений.

В предисловии кратко обозначен предмет исследования – совпадение толстовского «особого видения мира» и соответствующих представлений «древних китайских философов». Предисловие подчеркивает, что исследование обращено к Толстому-мыслителю, таким образом, по-видимому, особо выделяя период творчества Толстого с 80-х гг. XIX века до его кончины.

Образ Толстого-мыслителя обрисован в третьей главе «Л. Н. Толстой – через века ведущий рать…» В. П. Абраменко. Не будь это научная монография, посвященная определенной теме, эту главу было бы естественно видеть в самом начале книги в качестве напоминания современному читателю, привыкшему видеть в Толстом только писателя. Абраменко представил критический обзор восприятия толстовской мысли и его творчества одиннадцатью современниками Толстого, русскими и зарубежными литераторами и деятелями культуры. Мозаика их мнений в чем-то оказывается нам вполне знакомой, но на этом фоне более выпукло видится то, чего мы не привыкли связывать с Толстым, с его мыслью и общественной деятельностью.

Основная исследовательская часть монографии изложена в двух начальных главах книги. Первая глава «Конфуцианство в мировоззрении Л. Н. Толстого» написана В. М. Майоровым. Как бы предугадывая главный вопрос, волнующий читателя, Майоров сразу заявляет, что, «подходя [к исследованию мировоззрения Толстого] чисто исторически или хронологически, надо признать, что отнюдь не под воздействием конфуцианства сформировалось мировоззрение Толстого, но это учение наложилось на уже сформировавшееся мировоззрение Толстого», поэтому лейтмотивом данной главы остается «взаимодействие толстовской мысли с конфуцианскими идеями». Майоров проводит скрупулезный анализ переводов и пересказов конфуцианской классики Толстым, сравнивая их с доступными Толстому источниками на русском, французском, английском, немецком и даже латинском языках. Анализу и сравнению подвергаются термины и понятия конфуцианской философии и их эквиваленты в переводной литературе. Автору удается показать, как Толстой «усваивает» себе конфуцианские идеи и в то же время вступает с ними в полемику, меняя контексты и акценты.

Вторая глава «Даосизм в мировоззрении Л. Н. Толстого» написана А. Е. Лукьяновым. Эту главу, несомненно, можно назвать самой философской и самой мировоззренческой в книге. Лукьянов как бы разделяет энтузиазм

великого русского мыслителя по отношению к Лао-цзы, который был наиболее любимым древнекитайским автором Л. Н. Толстого. В отличие от первой главы, даже стиль «даосской» главы характеризуется определенной широтой и эмоциональностью. Метод исследования оказывается тоже прямо противоположным – мысль Толстого синтезируется, но не в русских или западных понятиях, а в самых коренных понятиях традиционных китайских учений. При этом в поле зрения исследователя остаются наднациональные первозданные мыслительные категории, которые названы здесь архетипами. Видимое сходство толстовской мысли и даосских идей объясняется высокой степенью их близости к таким общечеловеческим архетипам.

Заметим, что обе главы не назовешь легким чтением. Даже при наличии составленного А. Е. Лукьяновым «Глоссария» от читателя потребуется в одном случае определенная филологическая, а в другом философская подготовка. В качестве своего рода приза для смелого обычного читателя, а еще в большей степени для учащихся филологов, русистов и китаистов, в книге имеется четыре приложения с переводами и пересказами Толстого китайских сочинений. Эта часть книги не только интересное чтение, но и, несомненно, хорошее подспорье для новых исследований.

(Рец. на кн.: Абраменко В. П., Лукьянов А. Е., Майоров В. М. Конфуцианство и даосизм в мировоззрении Л.Н. Толстого / Вступ. слово акад. Тэн Вэньшэна. М.: ИДВ РАН 2018. — 748 с., ил.)